Дебальцевский рейд 8-го (7-го гвардейского) кавалерийского корпуса в феврале 1943-го – одна из самых ярких страниц Великой Отечественной войны на Луганщине, всегда вызывал огромный интерес у военных историков. Таинственность, связанная с гибелью 23 февраля 1943 года штаба корпуса, генерал-майора Дудко Степана Ивановича и генерал-майора Шаймуратова Минигали Мингазовича, безымянными захоронениями бойцов и командиров, схороненными в земле секретными документами с немеркнущей силой всегда притягивала к себе поисковиков.
В 50-70-е гг. прошлого столетия ветераны корпуса и краеведы приложили немало усилий к увековечению памяти о легендарном рейде. Запечатленная в документах история легла в основу личных и музейных архивов поселков Чернухино, Штеровка, городов Луганск, Красный Луч, Петровское, Алчевск, Белая Калитва, Уфа, Бийск, Мозырь, Киев и др. Большая часть этих документов составлена одним из самых видных исследователей - бывшим начальником штаба 14-й гв. кавдивизии 7-го гв. кавкорпуса, гв. полковником в отставке Бондаренко Михаилом Порфирьевичем.
Его мемуары, письма, картосхемы, фотографии являются если не прямыми, то косвенными ответами современным историкам на многие волнующие их вопросы. Масштаб и плотность задокументированного поиска, начиная с 1958 г. и заканчивая 1972 г., удивляют своей системностью, объективностью и завершенностью.
Читая и перечитывая сотни писем Михаила Порфирьевича, невольно задумываешься о нём. Кто этот человек? Почему всю свою послевоенную жизнь он посвятил военной истории?
Биография человека неразрывно связана с его профессиональной деятельностью и семьей. Военную службу Героя можно проследить по документам Центрального архива минобороны (ЦАМО), а вот увлечения, занятия, отношение с родными и близкими, т.е. всё, что делает человека человеком, могут навсегда остаться неизвестными. В случае с М.П. Бондаренко так не произошло. Нам повезло связаться с его внуком Олегом Ивановичем, который предоставил Луганскому краеведческому музею для исследования копии документов, фотографий, древо рода из семейного архива. С чувством огромного уважения к Герою, его родным, сопричастности и ответственности мы приступили к работе.
В генеалогическом древе семьи есть известные личности: морской офицер П.В. Фёдоров, прошедший Крымскую войну 1853-1856 гг., улан П. Толстущенко – участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг., великий военный врач-хирург Н.В. Склифосовский, белорусский ученый-историк В.Н. Рябцевич и первый Генеральный прокурор Украины В.И. Шишкин.
В генеалогических исследованиях рода, Олег Иванович углубился до 1858 г. В то время в «казенной деревне» Роги Тираспольского уезда Херсонской губернии проживал Сильвестр Бондаренко – крепостной крестьянин семьи князей Гагариных. Родовой дом, расположенный на правом живописном берегу р. Днестр, и сейчас находится в отличном состоянии. Там проживают дальние родственники. Внук Сильвестра Бондаренко Дмитрий женился на Прасковье из рода Близоруковых, происходящего из г. Бельцы (Молдова). В их семье родился Порфирий Бондаренко, который взял в жены Евдокию Толстущенко. Это и были родители Михаила Порфирьевича Бондаренко.
Порфирий Дмитриевич был гражданским человеком. Работал счетоводом в банке, исполнял обязанности псаломщика в местной церкви и вел небольшое сельское хозяйство без найма рабочей силы. Мать - Евдокия Панкратьевна работала сельской учительницей. Проживали они в местечке (м.) Анновка-Безродное Елизаветградского уезда Херсонской губернии (ныне с. Анновка Братского р-на Николаевкой обл.).
Михаил Порфирьевич Бондаренко родился 20 ноября (8 ноября по ст.ст.) 1905 года в г. Елисаветград (Кировоград, с 2016 г. - Кропивницкий). Однако в автобиографии, датированной 14-м февраля 1945 г., днём рождения он собственноручно указал 7 ноября, и так во всех документах. Кроме старшего Михаила, в семье было ещё пятеро детей: Александр, Сергей, Нина, Евгения и Евдокия.
После 1917 г. семья существовала исключительно за счет своего сельского хозяйства. Отец одновременно работал в кооперации и продолжал руководить хором в церкви. После революции никто из членов семьи не был лишен права голоса. В 1924 г. Порфирий Дмитриевич умер и был похоронен в м. Анновка. Причиной смерти, вероятно, был тиф, коим он заразился, ухаживая за больным батюшкой в церкви.
До 1918 г. Михаил учился в сельской школе у своей матери, но по ее ходатайству был принят на казенный счет в Елисаветградскую мужскую гимназию. Окончив 3 класса гимназии, учебу бросил из-за обстоятельств того времени.
В мае 1920 г. юный Михаил вступил в комсомол и до августа 1925 г. работал секретарем комсомольской ячейки м. Анновка, затем заведующим экономическим отделом Братского волостного комитета комсомола и по совместительству – заведующим хатой-читальней, делопроизводителем Братского волостного военкомата, потребительской кооперации, сельских Советов и Братского районного комитета бедноты (по-украински – «районний комітет незаможних селян», или сокращённо – КНС), в связи с чем (далее из автобиографии):
«...работа протекала в Анновке Братского р-на, м. Аникеевка Висковского р-на, Михайловке и Елизаветградовке Елизаветградовского р-на Кировоградской обл.»
По словам внука, Михаил Порфирьевич не мечтал связывать свою жизнь с военной службой, но беспокойное время само выбирало себе героев. В августе 1925 г. Окружной комитет комсомола направил Михаила Бондаренко на учебу в Украинскую кавалерийскую школу им. тов. Буденного г. Зиновьевск (Елизаветград, Кировоград). Сдав испытания, Михаил Порфирьевич был зачислен в школу курсантом.
В семейном архиве хранится удивительная фотография той поры. Юный Михаил в курсантской форме крепко сжимает рукоять кавалерийской сабли. Выразительные глаза на красивом лице искрятся молодостью, здоровьем и целеустремленностью. Весь его вид говорит о том, что всё у него впереди и никакие преграды не страшны. Обратная сторона снимка – не менее ценный артефакт для потомков. Пожелтевшая бумага сохранила чернильную надпись:
«На щиру пам'ять братухі Олександру від його брата Михайла Бондаренко. Зінов'євськ У.К.Ш. 19.10.1926 року».
По выпуску приказом РВС СССР за №575 от 28/31 августа 1928 г. Михаил Бондаренко был произведён в кавалерийские краскомы с направлением в Винницкий районный г. Тульчин на должность командира взвода 50-го кавполка 9-й кавалерийской Крымской дивизии 2-го кавкорпуса им. ЦИК Украинской ССР Украинского военного округа (УВО). Дивизия была знаменита тем, что один из её полков был сформирован в основном из бывших бойцов 25-й Чапаевской дивизии, а одним из командиров 9-й кавдивизии был Г.И. Котовский.
В Тульчине молодой командир встретил свою любовь и судьбу Веру Ивановну. История их знакомства окружена ореолом таинственности. Олег Иванович так рассказывает об этих событиях:
«Моя бабушка Вера родилась 30 сентября (17 сентября по Юлианскому календарю) 1912 г. в Житомирской обл. в семье поляка краснодеревщика Яна Мискевича. Известно, что мама Веры была украинкой. Отец рано умер от туберкулёза. Мать повторно вышла замуж, но муж жестоко издевался над ней, Верой и ее сестрами. Школьный учитель, будучи в курсе трудной ситуации девушки, предложил ей фиктивный брак, что и произошло, вероятно, в 1928 г. Поскольку Вере тогда было только 16 лет, ей в документах исправили г. р. на 1910. И так всю жизнь во всех документах было указано, что она родилась в 1910 г. Только в свидетельстве о смерти и на памятнике был указан правильный - 1912 г. р. В замужестве Вера приняла фамилию мужа - Слободенюк. Вскоре ее мужа перевели на службу в Окружной отдел ГПУ г. Тульчин. Проходя службу в Тульчине, Михаил Порфирьевич познакомился с Верой, влюбился в красавицу и увёл ее у мужа. Особист, несмотря на фиктивный брак, не хотел ее отпускать. В порыве ревности даже стрелял в нее. После ухода Веры, он долго не давал развод. Поэтому до конца 50-х гг. дедушка с бабушкой жили гражданским браком».
Данная ситуация не прошла бесследно для карьеры М.П. Бондаренко. По доносу Слободенюка его уволили в 1931 г. из рядов армии. Некоторые подробности в отношении обстоятельств того несправедливого увольнения мы нашли в строках автобиографии:
«В 1931 г. в июле выбываю из рядов Красной Армии из-за того, что, будучи холостяком, ухаживал за женой работника Окр[ужного] отдела г. Тульчин: раздув дело, убрали меня из армии. Мною сразу же была написана жалоба на имя председателя Центрального Исполнительного Комитета УССР…»
Не впадая в отчаяние, семья Бондаренко переехала в г. Одессу. Некоторое время они жили у родственников Склифосовских. 30 сентября 1932 г. у них родился сын Олег. Михаил трудился на листопрокатном заводе сначала грузчиком, а получив квалификацию, шлифовальщиком по металлу.
Все изменилось к весне 1933 г. Военная Прокуратура восстановила М.П. Бондаренко в рядах РККА. Этот момент также наш`л отражение в его автобиографии:
«В мае 1933 г. получаю телеграмму из Москвы за №561027 о назначении меня командиром взвода 43 кавполка 11 кавдивизии им. Морозова в Оренбург».
Гарнизонная жизнь с полной силой вошла в судьбу семьи Бондаренко.
С мая 1933 г. М.П. Бондаренко служил в г. Оренбурге командиром взвода, а с сентября 1935 г. – врид командира эскадрона 43-го кавполка 11-й кавдивизии им. Ф.М. Морозова Приволжского военного округа (ПриВО). С декабря 1935 г. по август 1936 г. в Пензе командиром взвода кавалерийского эскадрона отдельного разведывательного батальона 70-й стрелковой дивизии ПриВО. В этот период Михаилу Порфирьевичу было присвоено воинское звание «лейтенант». С августа по октябрь 1936 г. служил в р-не ст. Белинская Пензенской обл. командиром взвода 6-го запасного кавполка ПриВО.
С октября 1936 г. по июль 1941 г. служил в рядах начсостава, дислоцировавшегося в районе ст. Лиски (г. Свобода) Воронежской обл. 1-го запасного кавполка ПриВО и (с 28 июля 1938 г. Орловского военного округа): сначала – командиром взвода, с мая 1937 г. – командиром эскадрона, с октября 1938 г. – начальником Школы младшего начсостава (полковая школа).
В этот период Михаилу Порфирьевичу были присвоены два очередных воинских звания: «ст. лейтенант» – в апреле 1938 г., «капитан» – в апреле 1940 г.
22 января 1938 г. в семье Бондаренко родилась дочь Светлана, а 24 ноября 1939 г. - дочь Людмила. Место рождения в свидетельствах о рождении девочек указан г. Свобода Воронежской области.
Предвоенная жизнь семьи Бондаренко, как и сотен других семей военнослужащих в г. Свобода, была заполнена чаяниями, переживаниями, буднями и праздниками военного гарнизона. Все жители городка стремились к тому, чтобы их военная часть была самой показательной. С этой целью проводился конкурс благоустроенности жилья, в котором Бондаренко всегда были в числе победителей.
Вера Ивановна, выделявшаяся своей природной красотой и эстетическим вкусом, несмотря на троих маленьких деток, успевала образцово вести домашнее хозяйство, что являлось предметом особой гордости ее супруга. Именно ей, Вере Ивановне, было поручено приветствовать заместителя наркома обороны СССР С.М. Будённого, когда он инспектировал полк и вручить ему подарок (ею же и вышитый портрет Семёна Михайловича).
Михаил Порфирьевич, в свою очередь, был одним из лучших спортсменов – конников гарнизона. Выступал на всех соревнованиях, пока однажды не сломал обе ноги. После лечения, рентген показал неправильное срастание костей, что привело к новой мучительной операции, но молодость, здоровье и упорство перебороли все трудности.
Фотографии периода службы в Лисках значительно отличаются от сделанных в 20-30-е гг. Образ молодого краскома в буденовке сменил зрелый, уверенный в себе командир. Суровые черты лица пришли на смену юношеской улыбке и только, также обезоруживающе искрились глаза, без слов говорящие: «всё ещё у меня впереди - и карьера, и достойная благоустроенная жизнь в советской стране».
Служба в 1-ом запасном кавполке для М.П. Бондаренко стала важной вехой в его биографии и карьере. Начальником штаба полка служил в то время майор Сабуров Иван Дмитриевич (1901-1943), которого он будет чтить своим учителем и наставником несмотря на то, что Иван Дмитриевич всего-то был на 4 года старше. На фоне других командиров они отличались своим не рабоче-крестьянским происхождением, что не раз создавало трудности в работе. Однако, умные, честные, надежные люди всегда были опорой друг другу. В одном из послевоенных писем комкору гв. генерал-майору Борисову М.Д. гв. полковник Бондаренко написал:
«Его я знал ещё до войны, были в одном полку в Лисках и одновременно ушли воевать на третий день войны: он с должности начштаба полка, а я с должности начальника полковой школы мл. командиров. В мирное время он был таким, каким оказался на войне, а ведь иногда бывало наоборот, верно? В мирное время “храбрый”, а на войне…».
Гв. подполковник Сабуров, будучи начальником штаба 7-го гв. кавкорпуса, погиб 23 февраля 1943 г. при выходе из Дебальцевского рейда. Горечь утраты друга не покидала Михаила Порфирьевича до самых его последних дней жизни.
Трудности предвоенных лет держали в сильнейшем напряжении. Война, которой не должно было быть, 22 июня 1941 г. в 04 часа переломила судьбы миллионов людей, судьбу нашего героя и его семьи. Те дни отрывистыми строками Михаил Порфирьевич запечатлел в своем дневнике:
«Лето было в разгаре. Безоблачное, ослепительное, голубое небо. Солнечное утро… Кто мог поверить, что среди ясного неба гром… война… ее черные зловещие тучи заволокли этот прозрачный голубой небосвод».
День за днем, Михаил Порфирьевич кратко, отрывисто, набросками записывал в своем дневнике названия, события, даты, фамилии… Со временем он назвал его «Фронтовые записки». Благодаря этому бесценному документу после войны гв. полковник Бондаренко, будучи уже ветераном-исследователем, написал свои мемуары.
Что же происходило в военном городке на ст. Лиски в первые дни войны, мы узнаем со страниц дневника:
«22 июня, воскресение… полковая школа, передача по радио (9 часов) о войне…
Командиры штаба, подразделений начали работать над моб[илизационными] документами.
На следующий день начали прибывать запасные, приписанные к полку, поступать: конский состав, повозки, автомашины… Хозяйство располагалось на большой территории военного городка полка.
Хозяйственники полка особенно интенсивно работали. Были вскрыты склады и огромная, пестрая масса людей вскоре превратилась во что-то однотонное (цвета хаки), организованное. Подгонялось снаряжение, приводился в порядок транспорт, чистилось оружие…слышались уже слова команд… люди знали свои отделения, взводы… И так на базе 1-го запасного кавполка выросла 54-я отдельная кавдивизия (54 окд).
Мое стремление попасть на фронт, рапорт…
Три эшелона. В первый погрузился я со своим [конём] Нейтральным. Мысль о том, что меня могут оставить. Мое прощание с семьей и разговор с женой, “только без слез”…»
Уже с 15 июля 1941 г. капитан М.П. Бондаренко служил в дивизии помощником начальника 2-го (разведывательного) отделения штаба дивизии, с октября - помощником начальника 1-го (оперативного) отделения штадива, с 19 декабря – начальником 1-го (оперативного) отделения штадива, а с мая 1942 г. – врид начальника штаба дивизии. Кроме того, Михаил Порфирьевич в 54-й окд был повышен в звании до майора в декабре 1941 г. и до подполковника в мае 1942 г. В этой же 54 окд И.Д. Сабуров служил командиром кавполка, начальником штаба, врид командира.
В первые месяцы войны дивизии сгорали в неравной схватке с врагом, рвущимся к Ленинграду и Москве. 54 окд, сформированная в кратчайшие сроки, уже с 25 июля 1941г., двигалась в район Демянска на Северо-Западный Фронт. Отрывистые строки дневника, лучше всего отражают события и душевное состояние героя:
«…следование эшелонов через Москву и дальше в сторону Ленинграда, Вышний Волочек… Последний отрезок пути. Вдоль ж/д полотна воронки от авиабомб… Лес без конца… вывороченные с корнями великаны-сосны… конечный пункт – разгрузочная площадка в густом лесу сразу целого эшелона. Состояние конского состава «укачало».
Выгрузились 28 июля, а 30-го первый бой в р-не Себежа.
Первый бой. Вначале движение по сплошному лесному массиву… мое боевое крещение. Первый наш убитый пулеметчик.
Второй бой. Автоматчики. Огонь пулеметного эскадрона с тачанок и батарей с открытых позиций. Мой первый убитый фриц «кукушка»…
…оставление населенных пунктов…
…местное население, отношение их и наше состояние подавленности.
Бомбежка по гати. Первые ворошиловские 100 гр.
Психическая атака немцев. Минометный обстрел… горящий НП (наблюдательный пункт). Безнаказанность полетов немецкой авиации… пугание спешенной колонны 54 окд самолетом с сиреной…»
До января 1942 г. дивизия вела бои на территории Новгородской и Псковской областей, а 8 января 1942 г. была переброшена на Калининский фронт северо-западнее г. Ржева. Здесь она попала в «котёл» вместе с войсками 39-й армии и вела бои в окружении до лета 1942 г. 18 июня была расформирована, как имеющая большой некомплект, оставшийся личный состав был обращён на укомплектование 11-го кавалерийского корпуса.
Судьба не раз испытывала характер и волю Михаила Порфирьевича. Подо Ржевом он получил тяжелейшее обморожение ног, которое после войны привело к неизлечимой болезни, и здесь в окружении в топях он потерял верного друга – боевого коня. Что значит коннику потерять коня? «Фронтовые записки» донесли до наших дней лишь одну фразу: «я потерял Нейтрального…», но Олег Иванович рассказал, что кроется под этими словами:
«Во время страшного Ржевского котла, в котором погибла практически вся дивизия, закончились продукты питания. Многие солдаты ели своих лошадей, но дед резал и ел ремни своей портупеи, тогда и испортил свой желудок. Так случилось, что конь застрял в трясине, а он не смог его вытащить. Нейтрального пришлось застрелить, чтобы не мучался, но мясо его все равно есть не стал. Михаил Порфирьевич рассказывал, что они тогда вырвались из окружения… и чудом остались живы».
В июле-августе 1942 г. М.П. Бондаренко находился на лечении в Военном госпитале №1966 в г. Калинин по причине обморожения ног и контузии, полученной в боях. В августе-октябре 1942 г. находился в резерве инспектора Калининского фронта, где некоторое время занимал должность помощника инспектора.
Летом 1942 г. из-за угрозы оккупации в военном городке на ст. Лиски, находившемся в 100 км к юго-востоку от Воронежа, началась срочная, но организованная эвакуация семей военнослужащих. В то время, когда Михаил Порфирьевич с остатками своей дивизии прорывался из вражеского кольца, его семья вместе с семьями других командиров была отправлена в г. Кустанай Казахской ССР.
Олег Иванович поделился с нами воспоминаниями, не раз услышанными от бабушки Веры Ивановны и мамы Светланы Михайловны о тех днях:
«В назначенное время семьи военнослужащих прибыли на станцию Лиски. Там их ждал эшелон из товарных вагонов, приспособленных под перевозку людей, рядом на путях стоял военный эшелон. Когда разместились, налетели немецкие самолеты и начали бомбить военных. Гражданский эшелон практически не пострадал, но последствия для психики людей, особенно несовершеннолетних остались надолго. Взрывы, крики людей, стоны раненых, люди в форме с носилками, которые переносили десятки раненых и убитых… Выйдя на одной из остановок за водой, Вера Ивановна отстала от поезда, не растерялась и догнала его на идущем в том же направлении военном эшелоне, но чувство ужаса потерять своих детей еще очень долго не покидало ее.
В Кустанае, переполненном эвакуированными, жизнь была очень трудной. Продуктов питания не хватало, и выживали в основном за счет продаттестата, присланного отцом с фронта. Жили в небольшом доме-мазанке, вросшем в землю. Ночевали вчетвером в одной маленькой комнате. Когда Вера Ивановна уходила на работу, хозяйка, боясь, что дети могут что-нибудь взять в доме, выставляла их во двор, где они находились целый день, поэтому были смуглые от загара. Вера Ивановна работала в колхозе, дежурила в военном госпитале, а также в составе концертной бригады ездила в ближайшие военные госпитали. Она хорошо пела и имела артистическую внешность. Несмотря на немыслимые условия работы и быта, Вера Ивановна продолжала следить за своим внешним видом, следуя одному из своих главных правил – всегда оставаться настоящей женщиной».
Фотография тех далеких дней из семейного архива донесла до нас образ прекрасной, улыбающейся мамы с тремя детками: Олегом, Светланой и Людмилой. Весь их вид говорил о том, что они счастливы быть вместе и знать, что их муж и отец жив и бьет врага.
В октябре 1942 г. отдел кадров инспекции кавалерии Калининского фронта направил подполковника Бондаренко на Воронежский фронт на должность начальника 1-го (оперативного) отделения штаба 21-й горно-кавалерийской дивизии (21 гкд) 8-го кавалерийского корпуса (8 кк). В то время корпус участия в боях не принимал, так как находился на марше, следуя в распоряжение командующего Юго-Западным фронтом (ЮЗФ).
21-ой гкд командовал полковник (с 11.11.1942 – генерал-майор) Якунин Николай Петрович (1902-1944). Доброе, уважительное отношение к своему командиру М.П. Бондаренко пронес через всю жизнь, его смелый, решительный, любимый бойцами и командирами образ запечатлел в своих «Фронтовых записках», а затем в послевоенных мемуарах и письмах:
«…мне дорога светлая память о Николае Петровиче Якунине, который погиб смертью героя, будучи командиром 124 стрелкового корпуса на 2 Прибалтийском фронте 30 сентября 1944 г. срезанный автоматной очередью фашиста в упор в голову при взятии г. Мадоны Эстонской ССР лично возглавлял штурм города, таким я его знал и по 21 кд – 14 гв. кд».
Примечательно и то, что на должности начальника штаба 21-й гкд в то время состоял подполковник Сабуров Иван Дмитриевич. Боевые товарищи снова были вместе. В 1962г. М.П. Бондаренко так написал бывшему комкору М.Д. Борисову:
«…собственно разрыв был в 2-3 м-ца, его раньше назначили в 21 кд, и он за собою потащил и меня, за что я и был ему крепко признателен».
Судьба удивительна и непредсказуема. Отслужив во многих подразделениях кавалерии Красной армии, Михаил Порфирьевич в своих воспоминаниях «родными» назвал именно 21-ю (14-ю гвардейскую) кавалерийскую дивизию и 8-й (7-й гвардейский) кавалерийский корпус. И нетрудно догадаться, что именно повлияло на его эмоции. Это люди, которые служили вместе с ним, были его командирами, подчинёнными и просто боевыми товарищами. Умные, грамотные, ответственные, героические и в то же время душевные фронтовые братья, связанные тяжелейшими – на грани жизни и смерти - обстоятельствами, которые пришлось им вместе пережить на войне.
Прибыв на ЮЗФ, 8 кк в составе 5-й танковой армии (5 ТА) принял участие в боях, способствовавших продвижению наших войск при формировании внешнего кольца окружения Сталинградской группировки противника. Бои были трудными, затяжными и изматывающими, но закончились полным разгромом врага. Внутренний подъём и ликование прикрыли собою горечь от потерь и утрат, притупили боль от ран. Подполковник Бондаренко был горд являться участником этого Великого перелома в войне – победы в Сталинградской битве.
4 декабря 1942 г. он был представлен к награждению орденом Красного Знамени. Из наградного листа Героя:
«Работая начальником оперативного отделения штаба дивизии, образцово поставил оперативную работу, обеспечивая чёткое управление войсками. С 24 по 27 ноября 1942 г., когда дивизия несла службу кавалерийской завесы на широком фронте в 55 км на рубеже – Варламовский, Парамонов, Грязновский, Чистяковский, Чернышевская, в исключительно тяжёлой обстановке, на большом отрыве частей от управления дивизии и друг от друга, ведя упорные бои с превосходящими силами противника, в полуокружении, благодаря исключительно чёткому руководству оперативного отделения, точному доведению до частей замыслов командира дивизии, беспрерывному изучению и отличному знанию боевой обстановки, а также беспрерывному контролю и непосредственной помощи командирам частей, все атаки противника – остатки 22 тд в составе до 40 танков, 400 автомашин, 15 пд, до 8 батальонов мотопехоты и 2-х кавалерийских полков – были отбиты и задача, поставленная перед дивизией, была выполнена с честью. 22.11.42 г. в районе Чернышевская, когда в расположение штаба дивизии ворвалась группа танков с автоматчиками, т. Бондаренко умело и быстро организовал оборону штаба и в течение 8-ми часов под непрерывным огнём и бомбёжкой 48 самолётов, стоя по пояс в воде, руководил боем, задерживая на переправе начавшие было отходить стрелковые подразделения. В этом же бою, когда одно из артподразделений стрелковой части оставило в Чернышевская три 76-мм орудия с автомашинами, т. Бондаренко собрал группу бойцов и лично сам во главе их бросился туда и, казалось бы, из безвыходного положения под сплошным огнём, пренебрегая жизнью, вывел эти орудия и автомашины. В результате умелого руководства оперативного отделения руководимыми операциями частями дивизии уничтожено: полностью 9 пд румын со штабом, до 4000 солдат и офицеров, 13 танков и много другого военного имущества и техники. Захвачено: 300 пленных, до 20 складов с боеприпасами, горючим, продовольствием и вещевым имуществом, 28 автомашин, до 150 км кабеля, много пулемётов и др. вооружения. Достоин награждения правительственной наградой – орденом «Красного Знамени».
Данное представление получило реализацию в строках приказа №0187 по войскам ЮЗФ от 25 февраля 1943 года: от имени Родины подполковник М.П. Бондаренко удостоился своей первой по счёту государственной награды – ордена Красного Знамени.
Поверженный у Волги и Дона враг был еще очень силен, он мастерски группировался, отводил свои силы, сохраняя ресурсы и закреплялся, готовя реванш.
Измотанный 4-х месячными боями 8 кавкорпус генерал-майора М.Д. Борисова 8 февраля 1943 г. был введен в прорыв южнее г. Ворошиловграда, а в ночь с 10-го на 11-е февраля в р-н ст. Дебальцево-Чернухино. Так начался Дебальцевский рейд гв. полковника Бондаренко, описанный им в мемуарах как «Глубокий рейд».
12 февраля 1943 г. в связи со сложнейшими условиями марша по тылам противника и необходимостью работы штабов «на пределе», приказом комкора подполковник И.Д. Сабуров был переведен на должность начальника штаба корпуса, а подполковник М.П. Бондаренко был назначен врид начальника штаба 21-й гкд.
14 февраля 1943 г. 8-й кавкорпус был преобразован в 7-й гвардейский кавкорпус. 21-я горно-кавалерийская дивизия стала 14-й гвардейской кавалерийской дивизией.
28 февраля 1943 г. гв. генерал-майор Н.П. Якунин, комдив 14-й гв. кд, представил М.П. Бондаренко к награждению орденом Красного Знамени:
«Действуя в рейде по тылам врага в должности начальника штаба дивизии, в период с 9 по 23 февраля 1943 г. в районе Ворошиловград – Дебальцево обеспечил хорошее управление войсками и выполнение ими боевых задач, при этом лично участвовал в боях и руководил последними. 12.2.43 г. смелым налётом 112 гкп и штадива, которыми руководил т. Бондаренко, была захвачена юго-восточная и восточная часть Чернухино. Руководил боем внутри населённого пункта и, несмотря на беспрерывные контратаки танками и пехотой превосходящего численно в несколько раз противника, благодаря стойкости и умелому руководству, сумел удержать захваченные пункты в Чернухино до подхода частей корпуса. 13, 14 и 15.2.43 г., находясь во главе штаба дивизии, обеспечил образцовое и бесперебойное управление частями дивизии и тем самым способствовал выполнению приказа командира дивизии. В результате этих боёв противник, отходящий из Ворошиловграда на Дебальцево по железной дороге, на 2-е суток был задержан перехватом железной дороги и шоссе в районе ст. Баронская и понёс большие потери. 19.2.43 г., проводя через штаб приказ командира дивизии, обеспечил незаметный отрыв частей дивизии от противника и вывод их из Чернухино. 22.2.43 г. лично руководил разрушением ж.д. полотна в районе разъездов Комендантский и Кокино, в результате чего было уничтожено 4 ж.д. эшелона противника с бензином, продовольствием, самолётом и автомашинами. 23.2.43 г. при выходе из рейда в районе Мало-Мартыновка обеспечил управление боем в окружении и в момент прорыва для соединения с частями КА лично повёл свой штаб в атаку, чем обеспечил вывод личного состава и материальной части».
Данное представление получило реализацию в приказе №0374 по войскам ЮЗФ от 27 марта 1943 г., от имени Родины М. П. Бондаренко удостоился своей второй по счёту государственной награды – второго ордена Красного Знамени.
Дебальцевский рейд запечатлелся в памяти Михаила Порфирьевича – человека военного, за два с половиной года видавшего виды на войне, – как один из самых драматических и в тоже время героических эпизодов, нашедших отражение в его послевоенных исследованиях. В архиве семьи Бондаренко хранится множество фотографий марта 1943 г. После выхода из рейда дивизия некоторое время стояла в г. Кременная Ворошиловградской (Луганской) обл. и приводила себя в порядок. Многие карточки так и подписаны: «Кременная, март, апрель 1943 г. После рейда». На этих снимках гвардии подполковник Бондаренко в кругу командования дивизии, начальников штабов полков, с бойцами и командирами. Артефакты сохранили до наших дней образы героев, вышедших из страшного Чернухинского котла. Они выжили и продолжили бить врага, большинство из них погибли на подступах к Берлину за шаг до победы.
В июле-августе 1943 г. М.П. Бондаренко вновь пришлось проходить лечение в одном из московских военных госпиталей. Причиной были тяжёлые осложнения от полученных в боях неоднократных обморожений ног. Теперь воинскую службу он мог нести лишь с большими ограничениями, с кавалерией пришлось распрощаться.
С августа по октябрь 1943 г. гв. подполковник Бондаренко находился в резерве кавалерии Красной Армии и был прикомандирован к 87-му запасному кавполку Московского военного округа, дислоцирующемуся в г. Ковров Ивановской обл. Примечательно то, что до июля 1942 г. командиром этого полка был полковник Белов Григорий Андреевич (1901-1945), который в июле был направлен на Брянский фронт заместителем командира 112-й Башкирской кавдивизии 8-го кавкорпуса, а после гибели генерал-майора Шаймуратова М.М. назначен командиром этой дивизии.
Честно исполняя свой воинский долг на фронте, мыслями Михаил Порфирьевич всегда был со своей семьёй. При первой возможности отправил в Кустанай ординарца, который сопроводил Веру Ивановну с детьми по месту службы мужа. Так, в который раз началась новая жизнь семьи Бондаренко на новом месте. Но уже в ноябре 1943 г. Михаил Порфирьевич получил назначение на службу в г. Чернигов, вначале на должность старшего помощника начальника отдела боевой подготовки штаба Киевского военного округа, а с 24 декабря – военным комендантом г. Чернигов. Все это время семья оставалась в Коврове в маленькой коммунальной квартирке, испытывая большие трудности, особенно с продуктами питания. Чтобы как-то облегчить жизнь семье, М.П. Бондаренко решился отдать старшего 11-ти летнего сына Олега на учебу в одно из только что сформированных суворовских училищ. Вот что об этом рассказал внук Михаила Порфирьевича – Олег Иванович:
«Меня назвали в честь моего дяди Олега. Он окончил суворовское училище в г. Калинин. Фильм “Алые погоны” о том самом первом выпуске, в котором учился дядя. Училище комплектовалось мальчиками в возрасте 8-13 лет из числа детей воинов Красной Армии и трудящихся, погибших в Великой Отечественной войне. В декабре 1943 г. Олег стал курсантом. В 1945 г. суворовцы впервые приняли участие в Первомайском параде и Параде Победы на Красной площади. Среди них был и Олег Бондаренко. Образование в училище было очень хорошим, на выходе из него в 1949 г. Олег получил серебряную медаль, в совершенстве владел английским и французским языками, писал стихи. Благодаря увлечению дяди фотографией, будни и праздники самого первого выпуска Калининского (ныне Тверского) суворовского училища остались в истории задокументированными. Кроме того, он добросовестно вел дневники, описывая в них все события. Артефакты хранятся в семейном архиве».
В память о том времени, когда Олег учился в суворовском училище, остались фотографии периода курсантских счастливых лет. На одной из них отец и сын вместе – военная династия.
В марте 1944 г. Вера Ивановна с дочерями переехала в г. Чернигов. Жизнь и быт стали потихоньку налаживаться. В ноябре 1945 г. гв. подполковник М.П. Бондаренко за выслугу 15 лет в Красной Армии был награждён орденом Красной Звезды.
В марте 1946 г. Михаил Порфирьевич получил назначение на должность коменданта г. Белая Церковь, но семья на новое место не стала переезжать, так как девочки ходили в школу. С августа 1946 г. по апрель 1947 г. М.П. Бондаренко нёс службу старшего инспектора отдела укомплектования и ремонтирования конского состава Киевского военного округа, а в апреле 1947 г. назначен заместителем коменданта г. Киева. В декабре к нему присоединилась семья. Вначале жили в гостинице «Красная звезда» в Крещатинском пер., но вскоре получили квартиру в доме для военнослужащих по ул. 9 Января (Январская, Маршала Буденного, Баггоутовская). Жизнь для семьи Бондаренко вошла в спокойное русло. Дочери ходили в школу, сын учился в суворовском училище, Вера Ивановна хранила очаг. Сам же Михаил Порфирьевич, верный своей фронтовой привычке, с головою отдавался службе.
В марте 1949 г. М.П. Бондаренко ушел в Киевский облвоенкомат на должность инспектора отдела, а с января 1952 г. получил назначение на должность командира 483 отдельного строительного батальона, который базировался в г. Ереван. Это было последнее место воинской службы Михаила Порфирьевича.
За многолетнюю службу в армии, особо важные заслуги в защите социалистического Отечества в августе 1953 г. гв. подполковник Бондаренко Михаил Порфирьевич был удостоен высшей государственной награды СССР – ордена Ленина. В этом же году 27 октября получил воинское звание – гвардии полковник.
Болезнь ног, связанная с обморожением на фронтах, все больше давала о себе знать, поэтому Михаил Порфирьевич подал в отставку. С 10 декабря 1954 г. он уже был военным пенсионером с правом ношения военной формы. Но долго сидеть без работы ему не пришлось. Те годы были трудными, детей нужно было поднимать, а средств, как и всегда, не доставало. К тому же, деятельный, активный человек не мог усидеть дома. С декабря 1955 г. он работал начальником коммунального отдела на заводе «Укркабель», где к тому же, представлял Республиканский комитет ДОСААФ. Коммунальное хозяйство завода было огромным. Жилые дома, соцсфера, инфраструктура, все необходимо было содержать в порядке и ремонтировать. Михаил Порфирьевич с присущей ему педантичностью с головою ушел в работу. Здесь его ценили и уважали, о чем свидетельствуют записи благодарностей в трудовой книжке, грамоты и дарственные надписи на книгах от коллег в семейной библиотеке. И всё, наверное, было бы хорошо, если бы в семье не произошла трагедия – погиб сын Олег.
После окончания в 1953г. Одесского Краснознаменного пехотного училища им. К.Е. Ворошилова, Бондаренко Олег Михайлович продолжал службу в г. Аккерман Одесской обл. Был отличным офицером и, наверное, мог бы дослужиться до генерала, но 30 сентября 1955 г. на стрельбах он был тяжело ранен и умер на операционном столе. Ему тогда было всего 23 года. Все, что осталось безутешным родителям – это фотографии, на которых Олег навсегда остался молодым парнем с удивительно красивым, умным лицом и выразительными глазами, как у отца. А еще письма и открытки:
«Здравствуй, папа! Я жив и здоров, чего и тебе желаю… 22 мая 1945 г.».
Именем Олег сестра Светлана назвала своего сына при рождении в 1965 г. В данный момент Олег Иванович является хранителем памяти семьи Бондаренко. Благодаря ему мы имеем возможность прикоснуться к такой важной для нас странице истории.
Достоверно не известно, когда М. П. Бондаренко начал заниматься исследованием Дебальцевского рейда 7-го гв. кавкорпуса, но с большой вероятностью можно предположить, что в 1958 г., и связано это было с командировкой в район рейда для поиска схороненных при прорыве из окружения документов штаба 14 гв. кавдивизии. Вот, что сам Михаил Порфирьевич написал об этом комкору М. Д. Борисову 3 августа 1958 г.:
«В этой командировке я был с 12 по 21 июля с.г. Одна в/ч в Ворошиловграде по распоряжению генерала Иванова дала мне «Студебекер», 6 солдат и я, пользуясь этим, не поехал сразу в р-н где зарывал документы, а проследовал по всему маршруту корпуса при входе его в р-не Чернухино-Дебальцево и выходе из рейда. В этом письме я не в состоянии изложить все то, что я пережил во время своей командировки и высказать свои чувства… Выход корпуса, отмеченный братскими могилами с памятниками вечной славы - неизгладимое тяжелое впечатление для человека, который был сам участник этого выхода… С 4 августа я в отпуске целый месяц. Начну обработку своих заметок периода 1943 г. и материалов командировки».
Болезнь не покидала Михаила Порфирьевича. В августе 1959 г. из-за продолжительной болезни эндартериита (отсутствие пульсов в конечностях) ему отняли левую ногу. С завода пришлось уволиться.
Прожив в гражданском браке 31 год, Михаил Порфирьевич и Вера Ивановна, решили узаконить свои отношения, что и произошло 7 февраля 1959 г. Свидетелями на этом торжестве были их взрослые дочери Светлана и Людмила. Причина такого позднего брака была простой – Михаил Порфирьевич очень переживал: уйди он из жизни, жена останется без его военной пенсии. Как всегда, он прежде всего думал о семье. Но судьба, опять распорядилась по-своему – 27 ноября 1962 г. после тяжелой болезни ушла из жизни Вера Ивановна. Ей было всего 50 лет. Мир, сотканный для него с любовью и нежностью женой и другом, рухнул в один момент.
Со временем Михаил Порфирьевич оправился от горя, вернулся к своим «Фронтовым запискам» и возобновил переписку с однополчанами. Так жизнь постепенно наполнилась смыслом. В те годы он много читал о военных действиях под Сталинградом, в Донбассе, пытаясь разобраться, какое же место занимал 8-й (7-й гв.) кавкорпус в этих событиях. Героизм бойцов и командиров, море пролитой крови, сотни освобожденных населенных пунктов, а где отражение в литературе и СМИ? Что люди знают о его родном подразделении? Мысли снова и снова возвращали его в Чернухино, где штаб стоял так близко к линии фронта, что слышно было немецкую речь из соседних домов; в р-н разъездов Кокино и Комендантский, где под его командованием бойцы пускали под откос немецкие эшелоны; на высоту 240,8, где целый день 23 февраля 1943 г. его дивизия отражала атаки врага перед прорывом из кольца. И снова горечь от потерь, боль от ран, ничего не чувствующие опухшие и обмороженные руки, ноги и слезы раненных лошадей. А где же память? Где имена героев, навек оставшихся лежать в земле?
С 1961 г. гв. полковник Бондаренко активно писал в Военно-научный отдел при Киевском Доме офицеров, в Военно-исторический отдел Генштаба, в отдел истории Великой Отечественной войны при Институте марксизма–ленинизма, издательство академии наук – «Военно-исторический журнал»:
«После войны, я, как и каждый патриот своей части, соединения, интересовался, как выглядит на фоне истории то соединение, в котором я находился на фронте Отечественной войны и которое, на мой взгляд, заслуживало некоторого внимания на страницах уже изданной военно-исторической литературы: Самсонов «Сталинградская битва», «Вторая Мировая война 1939-1945 гг.» под общей редакцией генерал-лейтенанта С.П. Платонова, 3-й том «Истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Мои надежды, хотя бы на небольшое внимание к нашему корпусу не оправдались, и даже наоборот, если и обмолвились двумя-тремя словами, то только общего характера, но и в них допущены искажения и неудачная редакция, что принижает действительную роль, которую сыграл корпус в такой значительной операции, как Дебальцевский рейд в феврале 1943 года, находясь в оперативном подчинении 3-й гвардейской армии… ему в 3-м томе Истории на стр. 114 отведено всего лишь полторы строчки в 12 слов…»
После ответов на эти письма наступали «холодные» дни. Михаила Порфирьевича благодарили за активную помощь, отмечали уникальную историческую ценность его материалов, поправок и уточнений, обещали, что при переиздании учтут, но далее дело не шло. Советовали углубиться в исследования и написать мемуары. Жизнь подбрасывала ему и не такие утраты и разочарования, поэтому гв. полковник не собирался сдаваться. Он писал бывшему комкору М.Д. Борисову:
«Я не оставлю этот вопрос, пока не исправят ошибку и несправедливость, допущенную в отношении 7 гв. кк. В истории за это корпус слишком дорого заплатил (Дебальцевский рейд), чтобы допустить в отношении его несправедливость. Вообще при всех трудностях следует заняться и поработать над историей корпуса ведь о других соединениях написано, а мы чем хуже, почему должны быть на задворках?»
Примечательно, что в этот период М.П. Бондаренко начал вести активную переписку с людьми, занимавшимися историей дивизий, входивших в состав 7 гв. кк. По переписке его нашли ветеран 112-й Башкирской (16 гв.) кавдивизии А.И. Ихсанов и исследователь боевого пути 55-й (15 гв.) кавдивизии А.К. Краснов. В отличие от Михаила Порфирьевича, скованного болезнью, они могли посещать Центральный архив Минобороны (ЦАМО). Общаясь с ними, он сообщал в письмах Борисову:
«По словам А.К. Краснова раздел о рейде [имеются в виду журналы боевых действий 8 кк] писал не офицер штаба корпуса, а со слов, какой-то офицер инспекции кавалерии ЮЗФ, поэтому в этом разделе есть неясности, «белые пятна» и даже искажения»
Такое положение дел с историей Дебальцевского рейда еще более активизировало работу уже исследователя – М.П. Бондаренко. Как воздух, ему нужна была информация, и он её получал по переписке из района рейда от краеведов, очевидцев событий: ветеранов-конников корпуса, местных жителей, участников партизанских отрядов и подполья. Учитывая субъективность в описании тех или иных событий, Михаил Порфирьевич задавал вопросы, уточнял, всячески перепроверял информацию для того, чтобы не допустить фальсификации. Так появились рукописи: «Славное двадцатилетие», датированная 1 февраля 1963 г., «Рубеж прорыва 7-го гвардейского кавалерийского корпуса и выхода из рейда 23 февраля 1943 г. 14-й гвардейской кавалерийской дивизии» (без даты). Доподлинно известно, что гв. полковник в отставке все время редактировал свои работы, дополняя новыми и новыми деталями. Так стали известными многие подробности, связанные с гибелью подразделений, оставленных для прикрытия выхода корпуса из окружения, участия местных жителей в спасении раненных, в организации подполья и многое-многое другое. Чтобы донести до общественности героику участников рейда, М.П. Бондаренко вел переписку с партийными организациями городов и поселков района рейда, был в курсе патриотической работы школ, стоял у истоков создания Краснолучского музея боевой славы на реке Миус. В домашнем архиве семьи сохранилась переписка ветерана-исследователя с первым секретарем Антрацитовского райкома партии П.Н. Леоненко:
«Вы сделали доброе дело: памятный обелиск из нержавеющей стали, которым была увековечена память об ожесточенной битве воинов 14-й гв. кд на высоте 240,8 возле Иллирии. Мы – ветераны дивизии называем высоту 240,8 по значению нашим Сталинградским Мамаевым Курганом… Довольно часто ветры Донбасса обнажают останки павших воинов 14 гв. кд, помогают и дожди. Останки хоронят в Малой-Юрьевке – поселке под высотой. Отдельные земляные холмики. Этому месту далеко до обелиска… нельзя ли обыкновенную глыбу дикого камня вместо надгробья с надписью: «Живущие Вам вечно должны, воинам, павшим на высоте 240,8 – 23 февраля 1943 г.»
Такой памятный знак глыба – обелиск и сейчас стоит в п. Малая-Юрьевка на кладбище.
Петр Никитич тоже писал:
«Настоящим письмом сообщаю Вам, что свое обещание и долг мы выполнили. 5 ноября 1966 г. на окраине п. Степной (бывш. Фромандировка) установлен и открыт памятник-обелиск воинам 7 гв. кк, павшим в бою 23 февраля 1943 г.».
Полосы газет «Заря коммунизма», «Прапор перемоги», «Пионерская правда» пестрели заголовками: «Славный рейд», «Героический рейд», «Четверо отважных», «Группа Хробуста» и т.д.
В переписке и общении у Михаила Порфирьевича появились друзья и соратники из числа общественных деятелей, краеведов, ветеранов корпуса, их потомков: К.С. Владимирский, В.С. Голованов, В.Е. Бондаренко, И.С. Дудко, А.С. Мезеря, Г.И. Иващенко и мн. др. Сохранились удивительные фотографии со встреч ветеранов (место и дата не известны). На этих снимках Михаил Порфирьевич снова счастлив – он среди своих.
Семья тоже радовала. Дочери Светлана и Людмила всегда были рядом, создавали комфортные условия и всячески поддерживали, и поощряли ветеранскую исследовательскую работу отца. В 1961 г. у Светланы родилась дочь Алена, а в 1965 г. на свет появился сын – Олег. Так Михаил Порфирьевич стал дважды дедушкой. Фотоснимки тех лет пропитаны теплой семейной атмосферой. Сидящий на лавочке дедушка с внуками и дочерью Людмилой. Глаза искрятся любовью и радостью – есть для чего и для кого жить дальше.
В 1967 г. М.П. Бондаренко написал письмо в отдел истории Великой Отечественной войны института истории партии ЦК КПСС Украины, в котором подробнейше описал действия 8-го (7-го гв.) кавкорпуса в Дебальцевской рейде в феврале 1943 г. Примечательно, что редакционная коллегия вышедшей в 1968 г. книги «Українська РСР у Великій Вітчизняній війні Радянського Союзу 1941-1945 рр.» (ІІ том) учла информацию и отметила Михаила Порфирьевича в списке предоставивших материалы.
То, как ветераны уважали Михаила Порфирьевича, рассказывают дарственные надписи на книгах, подаренных авторами. Одна из них «Путь мужества и славы» генерал-майора Г.А. Белова, опубликованная в 1967 г. Бывший командир 16-й гв. кавдивизии так подписал свой труд:
«Верному сыну Родины, неутомимому труженику по прославлению героических подвигов конногвардейцев М.П. Бондаренко. 22.05.1967».
Сам же Михаил Порфирьевич в эти годы значительно расширил мемуары, дополнил интереснейшими, доселе неизвестными деталями. Теперь рукопись называлась «Глубокий рейд». Он так мечтал опубликовать ее, но по различным причинам, а более всего из-за плохого самочувствия (была отнята и вторая нога) это не получалось. Его друг Герой Советского Союза В.Е. Бондаренко под своим авторством опубликовал повесть «Глубокий рейд», но в очень сокращенном варианте в книге «Немає невідомих солдатів», увидевшей свет в начале 1972 г. Эта книга была подарена лично и с дарственной надписью хранится в семье.
25 мая 1972 г. Михаила Порфирьевича не стало.
Родные передали рукопись другу и соратнику В.Е. Бондаренко с просьбой сделать все возможное для ее опубликования, но «Глубокий рейд» гв. полковника Бондаренко так и не увидела свет. Судьба рукописи осталась не известна.
Прошли десятки лет, но каждый исследователь, поисковик, искатель, начинающий заниматься историей 8 (7 гв.) кавкорпуса, рано или поздно углубляется в документы, составленные гв. полковником М.П. Бондаренко. Знал ли сам Михаил Порфирьевич, что история, годами собранная им из множества событий, деталей, фамилий, станет его же своеобразным памятником? Наверняка об этом он не думал…
Луганск, 25 мая 2022 г.
Научный сотрудник Луганского краеведческого музея Трошина С.В.
