Ни дождика, ни ветерка. Над знойной бескрайней степью огромным серым покрывалом нависло облако горячей пыли. Степь, кажется, задыхается.
Это – строки из моего фронтового дневника. Под ними дата: 28 августа 1942 года.
Тогда нас было несколько тысяч. Теперь нас – сорок восемь. Мы – частица ветеранов гуртьевской дивизии, оставшихся в живых, приехали в степь, где 25 лет назад наши полки приняли первое боевое крещение.
Но прежде, чем рассказать о том, что увидели здесь живые, склоним головы над могилами известных и неизвестных солдат, почтим их светлую память минутой молчания.
В сопоставлении с прошлым познается настоящее. Вспомним, мой друг, то безоблачное осеннее утро, когда все беды, казалось, свалились на сибирскую дивизию полковника Гуртьева. На рассвете немцы обстреляли ее полки из тяжелых орудий и шестиствольных минометов, затем нагрянули вражеские танки и самолеты. Но дивизия не дрогнула. Брошенная в бой прямо с марша, изнурительного, пятидесятикилометрового, она наносила врагу чувствительные удары, отвоевывала у него родную Советскую землю.
Полем боя сибиряков была ковыльная степь, пересеченная глубокими балками и оврагами. Вот смотришь на нее и невольно думаешь: «Как хорошо ты, степь раздольная, сохранилась. За четверть века с тобой, кажется, ничего существенного не произошло».
Но так только кажется на первый взгляд. Сколько осколков горячих и острых впилось в твое тело, как глубоко и густо перепахали они твою почву. Сколько крови солдатской, человеческой впитала ты, земля родная!»
Котлубань – эта крохотная точка на областной карте – была местом очень жестоких и напряженных боев. Здесь погибло много неизвестных и известных героев.
Над этой равниной степной, как три сказочных богатыря, возвышаются высоты: 154,2, 143,8 и 132.
Высоты преграждали путь к берегам Волги, где защитники Сталинграда стояли насмерть. Фашистские полчища, вооруженные до зубов, с упорством одержимых вгрызались в нашу оборону. Они уже находились в трех километрах от города. Смертельная опасность нависла над Сталинградом. И тогда войска, стоявшие к северу и северо-западу от Сталинграда, приняли огонь противника на себя, отвлекая его от города...
Оказавшись на широких просторах, где некогда проходил передний край, каждый однополчанин стремился найти место, где был его окоп, блиндаж или артиллерийская позиция.
Четверо однополчан подошли к месту, где в сентябре 1942 года была позиция артиллерийского расчета старшего сержанта Д.И. Белоголова [Белоголов Дмитрий Иванович (1922), также найдена его страница]. Здесь Дмитрий Иванович нашел каску. Показывая ее товарищам, он говорит: «Какая она теперь легкая, а ведь тогда какой была тяжелой». И еще добавил: «Но настоящий солдат никогда не считал каску обузой. Нет, каска у воина – не лишний груз, а нужная вещь. Сколько голов она спасла! – убежденно доказывает Белоголов, как будто с кем-то споря. В каску он поместил кружку, раздавленную танком, гильзы от снарядов, осколки мин и авиабомб.
– Ребятам повезу, – объясняет Дмитрий Иванович. А детей у него сотни: он директор Ношинской школы Абанского района, Красноярского края.
– Да, пушка твоя гремела на этой высоте! – к слову замечает Анатолий Иванович Черемных [Черемных Анатолий Иванович (1906)], обращаясь к Белоголову. В годы войны Черемных был парторгом артиллерийского полка. Человек отважный, неутомимый, он доблестно трудится и в мирные дни. Рядом с боевыми орденами и медалями на его фронтовом кителе, в котором он приехал на встречу однополчан, и мирные награды: «Знак Почета», медали «3а освоение целинных земель», «Выставка достижений народного хозяйства СССР».
Обливаясь потом, носится по полю бывший сапер Гавриил Григорьевич Селезнев [Селезнев Гавриил Григорьевич (1901)].
– Пропал наш колодец, который мы с Красновым [Краснов Олег Вячеславович (1915)] подорвали, затерялся, – жалуется он.
И все принялись искать. Искали очень старательно, ибо колодец в памятную осень 1942 года не раз переходил из рук в руки. Этот единственный тогда в знойной степи источник, утолявший жажду запомнился многим. Да еще как запомнился!
После довольно длительных поисков Селезнев все-таки нашел колодец. И оказалось, что теперь это вовсе не колодец (кругом имеются колонки), а глубокая заброшенная яма, густо заросшая колючим кустарником.
– Колодец есть, а вот дзота, который мы с Красновым тоже подорвали, нет. Как корова языком слизала, – не успокаивался Гавриил Григорьевич.
– И хорошо, что слизала, – добродушно откликнулись его друзья. – Теперь на этом месте выращивают овощи.
В дни сражений на донских просторах пример солдатского мужества показала комсорг противотанкового дивизиона Саша Дежурова [Дежурова Александра Васильевна (1917)]. В наступательном бою она вытащила из под огня десять бронебойщиков и десять противотанковых ружей. Девушку наградили орденом Красной Звезды.
А вот и сама героиня – Александра Васильевна Дежурова. Вместе с ней ходят по бывшему переднему краю ее подруги – Надежда Николаевна Емельянова [Емельянова Надежда Николаевна (1921)], Наталия Арсентьевна Панаит [Панаид Наталья Арсентьевна (1923)], Александра Антоновна Ахрамеева [Ахрамеева Александра Антоновна (1921)]. Они обмениваются фронтовыми эпизодами.
Нашел свою позицию и Василий Титович Чепелев [Чепелев Василий Титович], бывший пулеметчик и заместитель политрука седьмой роты 351-го стрелкового полка.
– На этом бугорке строчил мой пулемет, когда наш батальон поднялся в контратаку. То пасмурная утро вовек не забуду.
Да, вовек не забуду, – повторил Василий Титович, вытирая пот с лица.
Было это 12 сентября 1942 года. Пошли мы в наступление. И когда до немецких окопов осталось шагов десять-пятнадцать, я был тяжело ранен и контужен.
Вот и все, что он сказал.
А тем, кто его слушал, больше и объяснять ничего не надо. Рядом с ним стоял Василий Кузьмич Коблик [Коблик Василий Кузьмич (1897)], высокий и не по летам стройный мужчина (ему 73), участник трех войн. Его боевой опыт высоко ценили в полку. Минометчик Коблик был рядовым, затем сержантом и закончил войну гвардии старшиной.
– А теперь, Василий Титович, здесь пшеница отменная растет, – замечает Коблик. Вот попрошу у директора горсть семян, повезу их в свою Богдановку и в районе покажу: район то наш, Кормиловский, на всю Омскую область хлебами славится.
Пожалуйста, с большим удовольствием дадим вам и больше горсти, – откликнулся директор совхоза Александр Павлович Чечиков, сопровождавший однополчан.
– И много вы собираете зерновых? – Поинтересовался Коблик.
– В нынешнем году сдадим государству не менее 245 тысяч центнеров зерна, в том числе 170 тысяч центнеров пшеницы.
– Как же в такой ковыльной да кипчаковой степи вы боретесь за урожай? – допытывались сибиряки.
– С помощью науки, – ответил директор, и объяснил: «Уже много лет применяем глубокую вспашку зяби и глубокую заделку семян, посев зерновых проводим лучшими районированными сортами, соблюдаем оптимальные нормы высева. И еще скажу: все полевые работы делаем высококачественно и в лучшие сроки. Зерновые, к примеру, сеем за 96 рабочих часов».
– А как убираете? – снова спросил Коблик.
– На самом высоком уровне. От Вас, сибиряков, стараемся не отставать, – сказал директор. – Широко применяем раздельную уборку и прямое комбайнирование.
– А как у вас растениеводство сочетается с животноводством? – задала вопрос А.А. Ахрамеева.
– Дружат по законам природы, – последовал ответ.
В этом году мы сдаем государству 9450 тонн молока, свыше 1740 тыс. шт. яиц и более 1780 тыс. тонн мяса. По всем показателям план перевыполним.
– А я больше пчелками интересуюсь, – сказал бывший разведчик Иван Матвеевич Кулиш [Кулиш Иван Матвеевич (1898), также найдена его страница], он из Шербакульского района тоже Омской области. – В здешнем совхозе я улей толковый подглядел – многокорпусным называется: новинка!
Беседу на сельские темы поддержал также ветеран артиллерийского полка, бывший комиссар батарей Иван Тарасович Неделько:
– Об опыте земледельцев совхоза «Котлубань» мы обязательно расскажем нашим сибирским колхозникам.
Разговор получился целебным: Чепелев успокоился. Товарищеское чувство локтя и с годами не меркнет!
На бывшем переднем крае мы с Иваном Расковым нашли фронтовой светильник, сделанный из гильзы противотанкового снаряда, саперную лопату, кусок солдатского ремня и... василек, невзрачный такой, блеклый. Я сорвал его.
– Бросьте этот василек! – услышал я детский голос. (Рядом со мной оказались вездесущие ребята из здешней Самофаловской школы). – Мы вам нарвем целый букет красивых цветов, когда вернетесь на усадьбу совхоза, – пообещали мне школьники.
Нет, ребята, этот цветок я не брошу. И вот почему: этот цветок напомнил мне о фронтовом друге Дмитрие Андриановиче Петракове [Петраков Дмитрий Андрианович (1908)].
Агитатор политотдела, а позднее заместитель командира полка майор Д.А. Петраков был человеком большой отваги. А главное – подход у него умный к людям был. Я живо представляю его мужественное благородное лицо, внимательные глаза, высокий лоб, приветливую улыбку.
Вот здесь, в этом окопе, перед решающим боем он написал своей семилетней дочурке Людмиле письмецо и вместе с ним в конверт вложил василек.
Отвечая на распросы ребят, я рассказал им о том, как Петраков в решающие минуты штурма высоты вызвал «огонь на себя» и этим обеспечил выполнение боевой задачи.
Отличился Д.А. Петраков и в бою у стен Сталинградского завода «Баррикады». Возглавив группу бойцов, он предпринял смелую вылазку в тыл противника, и отбил у него дом. За храбрость и находчивость Петраков был награжден орденом Красной Звезды.
Летом 1943 года, когда Советские войска предприняли большое наступление на Курской дуге, майор Д.А. Петраков был назначен заместителем командира 347-го стрелкового полка. В бою за освобождение города Орла он погиб.
Прошло много лет. И вот я познакомился с женой и дочкой Петракова. Маленькая Мила, о которой с такой нежностью говорил ее отец Петраков, окончила Ленинградский институт инженеров водного транспорта.
Глядя на девушку, я вспоминал Петракова. Она на него очень похожа. И чем больше я с ней разговаривал, тем больше убеждался, что характер у нее петраковский.
Я рассказал Людмиле о том, каким мужественным воином был ее отец, как он умел воспитывать подчиненных и как хранил он в полевой сумке домашние письма.
– После того, как мы получили извещение о гибели папы, – вспомнила Людмила, – я долго не могла поверить, что он к нам не вернется. Хорошо запомнился мне первый день войны. Папа пришел с охоты. Он лежал на диване в голубой шелковой рубашке, закинув руки за голову. А еще помню день, когда он уходил на фронт. Сколько горя было тогда в моей душе!.. Когда окончилась война, и солдаты стали возвращаться домой, я часто бегала на вокзал встречать его и все спрашивала военных, не знают ли они такого? Только когда подросла, я поняла, что мой папа погиб навсегда.
Теперь дочь Д.А. Петракова работает в городе Ульяновске инженером водного транспорта, а его жена Мария Михайловна – заведует книжным магазином.
Ребята познакомились с легендарным героем Сталинградской битвы Иваном Расковым [Расков Иван Степанович (1922)]. Двадцать пять лет назад эта бескрайняя, донская степь была грозным полем боя. На этих просторах сражалась его рота противотанковых ружей. Здесь он был тяжело ранен. Считали смертельно. Это о нем сказал тогда санитар: «На этом свете он уже не жилец».
К счастью, санитар ошибся.
Хирурги сделали все возможное, чтобы спасти человека от смерти. Они извлекли из легкого осколок, пулю, зашили на лице рваные раны.
В госпитале офицер пролежал более года. А когда окреп, врачи приступили к новым операциям. На груди поставили филатовский стебель, чтобы пересадить мягкие ткани на поврежденные нос, губы, подбородок.
В конце 1943 года Расков прибыл в Москву, в Центральный институт травматологии и ортопедии к профессору Александру Эдуардовичу Рауэру. Терпеливо и точно выполнял он все его предписания, настойчиво просил: «Сделайте лицо»... И было сделано все возможное и, казалось, невозможное. Со временем у него вновь появились нос, губы, полностью стал видеть правый глаз.
Недюжинная сила воли потребовалась Раскову, чтобы снова овладеть речью, заставить говорить, столько времени молчавший язык.
Весной 1944 года Расков выписался из госпиталя и приехал в Томск, к матери, у которой он был единственным сыном. Здесь, в родном городе, он подружился с Людмилой Малковой, и она стала его женой.
Инженер железнодорожного транспорта, Людмила Александровна помогла мужу подготовиться и сдать экзамены в техникум.
Прошло четыре года напряженной учебы. Диплом Расков защитил с отличием. При распределении ему предложили свободный выбор. Иван Степанович имел возможность остаться в городе, жить в благоустроенной квартире со всеми удобствами, но он поступил иначе.
Посоветовавшись между собой, Расковы попросили послать их обоих на Дальний Восток. Первое время супруги работали на руднике, а затем уехали на ударную дальневосточную стройку.
Тайга. Сопки. Бездорожье. Во время сильных декабрьских морозов пришлось строить и обживать первый барак. На стройке Ивана Степановича Раскова избрали секретарем партийной организации. Трудовые будни были напряженными, суровыми. Бывалому воину они порой напоминали фронт. Здесь тоже велось наступление на тайгу, болота, сопки; шла упорнейшая борьба о бездорожьем, скальными породами. И были взрывы. Но мирные.
Рудник построили в назначенный срок. Теперь он дает самое дешевое в стране олово. А на месте бараков вырос современный город.
Последние восемь лет супруги Расковы работают близ города Хабаровска, на Корфовском каменном карьере – Иван Степанович горным мастером, Людмила Александровна инженером. Имя способного организатора, коммуниста Раскова занесено в Книгу Почета предприятия.
Иван Степанович – депутат Корфовского поселкового Совета. По его инициативе жители поселка посадили на улицах и во дворах деревья, построили плавательный бассейн. Школа и клуб, больница и магазины, тротуары и мосты, цветы и пчелы – до всего есть дело депутату Раскову. За чуткость и деловитость его глубоко уважают люди, к нему ходят, с ним советуются.
Недавно Ивана Степановича пригласили пионеры. Беседуя с ребятами, он показал им комсомольский билет, побывавший с ним в сражении, и сказал:
– Когда подрастет моя дочь Таня и вступит в ряды ВЛКСМ, мы с ней обязательно поедем в Волгоград, пойдем в Музей обороны, и я покажу дочке свой комсомольский билет (он там хранится).
Мне хочется, чтобы комсомольские билеты никогда больше не обагрялись кровью – ни вашей, ни Таниной, ничьей...
... Иван Cтепанович нашел окоп, с которого он четверть века назад разил вражеские танки. На дне окопа он подобрал патрон противотанкового ружья. И когда Расков, подняв голову, посмотрел вдаль, он увидал своего давнего замечательного друга – клен. Это дерево было ориентиром в бою, когда он вел свою роту в атаку. Тогда красавец-клен стоял в самом пекле сражения. Его ствол и кроны были изрешечены пулями и осколками. Но клен все же выстоял, выздоровел, окреп. И вот он машет своими пышными ветвями, как бы приветствуя Раскова и его фронтовых товарищей.
К слову, хочется рассказать об откликах однополчан на подвиг Ивана Раскова.
... Друг мой нашелся!
Такой радостью поделился со своими друзьями Иван Федорович Корнеев, бывший политрук роты противотанковых ружей 351-го стрелкового полка, мастер машиностроительного завода.
– Он, оказывается, живет под Хабаровском, а я – в городе Омске. Правда, не так уже далеко? Вы не представляете, как радостно было узнать, что лейтенант Расков Иван Степанович, которого мы считали погибшим в бою, жив.
И встретились друзья в городе Омске, а затем в Москве.
Мужество И.С. Раскова – яркий пример того, как надо выполнять свой патриотический долг.
X X X
С судьбой Ивана Степановича Раскова перекликается судьба Полины Ивановны Саковой [Сакова Полина Ивановна (1921)], бывшего парторга дивизиона артиллерийского полка.
– Я была тяжело ранена в обе ноги с повреждением седалищного нерва. Это было 14 июля 1944 года при взятии города Волковыска, – вспоминает она. Анализ крови показал 36 процентов гемоглобина. И вот я твердо решила: победить смерть! И победила ее. Победила потому, что очень хотелось жить, потому еще, что операцию мне сделал замечательный хирург Никита Дмитриевич Падерин [Падерин Никита Дмитриевич (1900)].
В госпитале я лежала без движения. Нянечки переворачивали меня с боку на бок. От адской боли не было мне покоя ни днем, ни ночью. Выписалась я из госпиталя на костылях инвалидом второй группы. Было очень трудно, но я упорно занималась лечебной гимнастикой. Помогло и курортное лечение.
Со временем я отбросила костыли и палочку. В 1949 году пошла в вечернюю школу. В начале было странно сидеть с 14-15-летними подростками, но постепенно я втянулась в учебу и отлично окончила семь классов.
В 1951 году меня направили на учебу в Москву. Занималась в железнодорожном техникуме имени Дзержинского в г. Люблино. Окончила его и получила диплом техника-энергетика. Работала на электротехническом заводе Министерства путей сообщения.
С годами здоровье улучшалось. Включилась в общественную работу. С 1964 года работаю на заводе инженером-нормировщиком.
В 1965 году меня избрали депутатом районного совета.
Вот так и выжила, вот так и тружусь».
Осмотрев былое поле боя, сорок восемь ветеранов поднялись на высоту, к братской могиле героев Сталинградской битвы.
Пришли сюда и рабочие совхоза, жители поселка, школьники. У могилы состоялся митинг. Страстно и горячо выступали на нем секретарь Дубовского райкома партии Н.П. Чесноков, директор совхоза «Котлубань» А.П. Чечиков, ветераны дивизии И.С. Расков и Н.Т. Неделько.
Трогательной была встреча однополчан с совхозными рабочими. Сибиряки передали коллективу совхоза «Котлубань» памятный вымпел и горсть земли, привезенной из далекого Омска.
С собой же ветераны войны увезли горсть котлубанской земли – земли которую они грудью своей отстояли в грозные дни Великой Сталинградской битвы.
Разъехались ветераны по домам, и сказали друг другу: «До свидания! До встречи на Орловской земле!»
... И снова неутомимые почтальоны приносят письма от однополчан, их родных, детей и внуков. В каждой весточке находишь что-то новое: адрес, имя, фотоснимок, рассказ о неизвестном подвиге...
Поиски продолжаются.
Чем дальше отделяет нас время от грозных дней Великой Отечественной войны, тем больший интерес проявляют советские люди к ее истории и опыту. Они хотят знать подробности героической борьбы наших воинов с немецко-фашистскими полчищами.
Подвиги героев бесценны. Они зовут молодежь быть всегда готовым к защите Родины.
Храбрым подражают. У них учатся.
О храбрых песни поют!
Михаил Ингор [Ингор Михаил Лазаревич (1912)]
3.05.70
Оцифровка очерка произведена на основании рукописи, хранящейся в ГАВО.
Можно предположить, что публикация состоялась в журнале «Земледелие» (музейный экземпляр принадлежал гуртьевцу Селезневу Гавриилу Григорьевичу (1901)).
Распознавание, верстка, подбор иллюстраций: Михаил Галушкин mmg@boevayaslava.ru
